Макадам встал с кресла, убрал небольшой блокнот в наружный карман кожаной куртки, он держал всё это врем блокнот в руках, чтобы сделать записи, но так и не сделал, даже не достал ручки из блокнота, скорее всего знойная девушка в белом, шёлковом халате сбила его с толку.

– Ещё один вопрос, мисс, когда вы вернулись домой? – спросил Макадам застёгивая левый наружный карман на молнию.

– Сегодня утром – сказала мисс Зиберман, потушила сигарету в пепельнице на столе и встала с дивана. – Это всё офицер?

– Да, не провожайте.

Её звали Кони Зиберман, красивая, независимая, имеющая несколько любовников, жила в комплексе на пятом авеню уже несколько месяцев. Она работала моделью в стиле ню: раздевалась перед фотографом без особого стеснения. Если бы во время допроса у Макадама была в руках фотокамера, а не блокнот с ручкой, то Зиберман скинула свой халат в секунду, оголив своё красивое тело.

Макадам редко встречал таких особ, в его окружении были более изящные женщины, такие как Кони смущали его. Ничего удивительного: он хоть и не ходок, но всё же был мужчиной.

Кони не всегда была такая раскрепощённая, мягко говоря, она в юности была гадким утёнком, скромная, неуверенная в себе девочка из небольшого городка в штате Вашингтон, да и ещё в очках в толстой оправе. В школе её дразнили «железной леди» из-за брекетов, в которых отражались собеседники, когда Кони улыбалась такие они были большие и во весь рот, по крайней мере так казалось самой Кони Зиберман. После окончания школы всё поменялось, Кони пообещала себе, что больше никто никогда не заставит чувствовать её такой ничтожной, тем более мужчины.

Жильцов дома опрашивал не только Макадам, но и офицер Бёрт с ним Николас столкнулся в коридоре, когда вышел из квартиры Кони Зиберман.

– Бёрт, как дела? – спросил Макадам коллегу.

Марк Бёрт, вечно недовольный офицер полиции, а именно недовольный своей работай. Он был из тех, кто ненавидел вставать утром и идти на ненавистную работу. И от этого у него за пять лет, что он работал, появились морщины между бровей. Даже если он не сердился и был в приподнятом настроении, морщина у основания носа никуда не пропадала.

– Чёртовы жильцы, никого нет дома – буркнул Бёрт. – Я сейчас на третий и четвёртый этаж.

– Отлично я тогда пойду выше – сказал Макадам подходя к лифту, у которого стоял нахмуренный Марк Бёрт.

Николас Макадам поднялся на шестой этаж дома, он решил начать сразу с первой квартиры, которая попалась ему на глаза. На двери была табличка не только с номером квартиры, но и с именами хозяев. Макадам в первые видел такое, обычно имена на дверях квартир не пишут. Офицер постучал в дверь раза два, но никто не отвечал. Макадам достал из внутреннего кармана полицейский значок и ещё раз постучал в дверь. Миссис и мистер Мароув, так звали жильцов квартиры. Наконец дверь отворилась, перед Макадамом стояла пожилая мэм в соломенной небольшой шляпке и с маленькой бежевой сумочкой, которую она держала в руке.

– Кто вы? – ошарашенно спросила пожилая мэм.

– Я из полиции, добрый день – Макадам поднял на уровне глаз старушки значок.

– Входите, я знаю по какому вы вопросу – сказала старушка, пропуская полицейского в квартиру. – Убийство бедной Беты поразило всех жильцов в доме, какой кошмар и это в охраняемом месте. Теперь страшно засыпать по ночам – говорила без конца старушка, провожая полицейского в гостиную.

– Меня зовут офицер Макадам. мэм – представился он, следуя за хозяйкой квартиры.

– Присаживайтесь, я миссис Мароув – сказала старушка, указывая на кресло, устеленное большим коричневым пледом с крупным ворсом.

– Спасибо, – присел офицер на кресло.

Макадам заметил как вкусно в квартире пахло выпечкой, так обычно пахло в его детстве с самого утра, когда он ездил к своей бабушке в Висконсин. Бабушка пекла пирожки с тыквой и с яблочным джемом. С тыквой Николас ненавидел, они были настолько ужасны, что маленький Макадам скармливал их все собаке по кличке Бобо. Бабушкин мопс, весь покрытый маленькими чёрными пятнами. кроме хвоста с удовольствием пожирал пирожки с тыквой не жуя. Макадам был счастлив, и бабушка тоже она радовалась, что внук с удовольствием ест её тыквенные пирожки. А все остальные в доме напрочь отвергали их. В те моменты бабушка Макадама чувствовала себя ещё ближе к своему внуку. Сейчас совсем взрослый Николас всё бы отдал, чтобы попробовать те самые ненавистные пирожки с тыквой от бабушки, её давно уже не было на свете, но Николас с теплотой вспоминал о ней.

– Джозеф, пришёл полицейский, тебе нужно выйти – крикнула миссис Мароув в спальню.

– Я собиралась сходить в магазин за джемом у меня закончился, для пирогов – сказала старушка и направилась в сторону кухни.

Из комнаты вышел седой старик с такими же седыми усами под носом, в сине-зелёном полосатом халате, завязанном на пояс.

– Офицер – сказал мистер Мароув подходя ближе к Макадаму.

– Сэр – Макадам встал с кресла.

– Сидите, я сяду рядом, слава богу кресел тут много, моя жена любит принимать гостей – сказал старик, усаживаясь в такое же большое кресло с таким же пледом.

– Сэр, вы были дома в ночь с пятницы на субботу? – начал Макадам, доставая свой блокнот с ручкой из кармана.

– Да, мы утром сходили прогуляться с Мартж, затем пошли позавтракали в кафе, недалеко от сюда. Ближе к обеду мы сходили в свою квартиру, нам делают ремонт, поэтому мы снимаем жильё в этом доме – говорил без остановки старик, смотря в окно гостиной, занавешенной тонкой шторой.

– Вы значит снимаете эту квартиру временно? – спросил Макадам.

– Да, не хотели жить в отелях и нашли эту замечательную квартиру. Дом под охраной везде камеры. Одним словом, в полной безопасности.

– Вот поешьте моих пирогов офицер – миссис Мароув принесла поднос с пирогами и поставила на столик у окна.

Макадам смотрел на румяные, треугольные пирожки от которых парил пар.

– Спасибо мэм, но мне нужно работать – сказал Макадам не отрывая глаз от тарелки с пирогами.

– Попробуйте, с клубничным и яблочным джемом – сказала старушка протягивая горячий пирожок в бумажной салфетке офицеру.

Макадам мог бы съесть всю тарелку пирожков если бы он мог себе это позволить, но ему мешала природная скромность, и он был при исполнении.

– Скажите, вы ночью ничего не слышали? – взял пирожок у старушки Макадам.

– Нет, офицер, мы крепко спим – сказал мистер Мароув.

– Говори за себя дорогой, я бываю по ночам, просыпаюсь, но в эту ночь я тоже ничего не слышала – сказала старушка, усаживаясь на кресло.

– Что вы можете сказать о новом вашем охраннике? – спросил Макадам и надкусил пирожок.

– Ничего необычного, спокойный, услужливый и даже симпатичный – сказала миссис Мароув.

Макадам почувствовал как яблочный джем из пирожка полился ему на язык, он слегка дёрнулся от того что джем был так же горячий, как и сам пирожок.

Макадам постучался в очередную дверь уже на восьмом этаже, ему открыла Нина Труер, она провела офицера в свою волшебную квартиру. Макадам будто из 21 века провалился в конец 20 века, а именно в года так 1980. На стенах висели фотографии поп-певцов 80-х годов, мебель, стены, торшеры и светильники на тумбочках всё было из прошлого. Казалось, что и сама Нина Труер была из 80-х хотя ей было всего 22 года.

На дворе шёл 2013 год, увлечение Нины казалось слишком странным. Люди любят возвращаться к прошлому. Сам Макадам любил смотреть старые фильмы и читать классику больше, чем современных авторов.

Нина пригласила полицейского в спальню, она накладывала макияж на лицо, она собиралась на свидание. Макадам сел на мягкий пуфик в форме маленькой табуретки, обитой кожаной тканью чёрного цвета. В комнате играла музыка, диско. Вот что терпеть Макадам не мог, так это ужасное диско из прошлого. Нина убавила музыку на СД-проигрывателе и принялась вновь за лицо.

Макадам наблюдал как молодая девушка, большой зубчатой заколкой золотистого цвета с цветком посередине (кажется это была маленькая белая лилия), заколола волнистые волосы на затылке, начала злостно замазывать своё бледно-синее лицо косметикой. Видимо Нина комплексовала из-за синяков под глазами и не очень свежего цвета лица от того закрашивала его ежедневно, по крайней мере так решил